В сетях беспредела
Как развести интересы рыбопромышленников и представителей коренных малочисленных народов Севера на Сахалине и при этом ничего не потерять самому острову? Ответ на этот вопрос попытался найти автор расследования.
Для сахалинцев рыбный промысел — одна из традиционных возможностей реально что-то заработать. Неудивительно, что в путину восточное побережье Сахалина густо обрастает ставными неводами различных рыбопромысловых ИП и ООО. Настолько густо, что горбуша, поднимаясь с юга, рискует до севера и не дойти.
Начиная от Охотского и выше горбушу перехватывают те, кому посчастливилось взять в аренду участок и получить промышленную квоту для рыболовства в Восточно-Сахалинской промысловой подзоне.
Между тем было время, когда Восточно-Сахалинская подзона делилась на юго-восточную и северо-восточную части, а квоты и участки распределялись в полном соответствии с географией. Система «общего котла» перераспределила объемы промышленной добычи, и отнюдь не в лучшую для северян сторону.
В полной мере это относится к рыбодобывающим предприятиям Ногликского района. Ситуация осложняется еще и тем, что в Ныйском заливе, традиционном месте промысла, в путину наличествуют интересы сразу двух сторон — рыбопромышленников и коренных малочисленных народов Севера (КМНС).
На песчаной косе Пластун, отделяющей залив от Охотского моря, десятки родовых хозяйств, занимающихся выловом лососевых для личного потребления. Стоит ли удивляться, что на фоне слабого подхода анадромных рыб на нерест ситуация на севере острова в последние годы начала заметно обостряться.
ПОД ЗНАКОМ РЫНКА
— Промысел — вещь непредсказуемая, — замечает директор ООО «Восток-Ноглики» Владислав Хуторный. — Вот мы ждали, что прошлый год будет рыбным, а выловили всего 70 тонн. Соответственно и получили рыбаки по 20, 30, 50 тысяч за двухмесячную путину. Разве это заработок?
Без обильных рыбных подходов неуютно и КМНС. Родовые общины на Пластуне хотя и стараются заготовить свои законные рыбные центнеры, но в последнее время и у них дела идут не лучшим образом. Во всяком случае такое настроение у КМНС имеется.
Наука ссылается на слабое воспроизводство лососевых и прогнозирует устойчивую замену прежних рыбных годов на нерыбные и наоборот, однако для рыбаков это утешение слабое. Прогнозы в кунгас не зальешь и в бочке не засолишь. Опять же чем меньше рыбы, тем больше к ней интерес, помноженный на рыночные отношения.
В прошлом году произошел конфликт между промышленниками и КМНС по поводу постановки невода на Пластуне. Проблему решили полюбовно: переставили невод в другое место, да и дело с концом. Осадок, однако, остался. Дабы не возникали подобные недоговоренности в нынешнюю путину, в преддверии массового подхода горбуши рыбаки из ООО «Восток-Ноглики» инициировали встречу с КМНС в местном муниципалитете.
ВОТ ТАКАЯ ГЕОГРАФИЯ
Судя по тому, как разворачивался диалог между промышленниками и КМНС, в условиях слабого подхода лососевых прийти к общему мнению не так-то просто. Речь не идет о явных нарушениях действующего законодательства. И рыбопромышленники, и КМНС действуют в рамках Федерального закона №166-ФЗ «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов».
— Возьмем южную оконечность острова Гафовича, — говорил на встрече руководитель родового хозяйства Ким Лиманзо. — Вот тут традиционное место лова коренных народностей, а «Восток-Ноглики» раньше выставлял невод вот здесь. Но когда пролив замыло песком, а остров соединился с мысом, промышленники почему-то стали считать своим участком всю береговую линию. А коренным тогда где рыбачить?
— Рыбопромысловый участок РПУ 65-13-07, о котором идет разговор, расположен в южной части острова Гафовича, — парирует директор В. Хуторный. — Согласно договору №078/РПУ/07 от 8 ноября 2007 года, границы участка четко определены и имеют свои границы: по береговой линии от мыса Такрво — 3 км севернее мыса Такрво. Ширина морской части (от берега) 3 км. Это наше законное место для постановки невода.
— Родовым хозяйствам на Пластуне зачастую невозможно поставить свои сети, — продолжает К. Лиманзо. И тут же следует ссылка на ФЗ: для ведения традиционного лова наличия выделенных участков не требуется, достаточно соблюдать правила рыболовства — выставлять сети не ближе чем за 700 метров от ставных неводов.
И снова следует поправка от рыбаков: с 1 июля 2018 года вступили дополнения в правила рыболовства ДВ бассейна. В частности, пункт 18.17 запрещает в Восточно-Сахалинской подзоне устанавливать ставные невода (ставные сети) на расстоянии менее 2 км.
— И промышленники, и коренные жители много лет рыбачат в одном и том же заливе. Речь не идет о том, что кому-то здесь можно ловить, а кому-то нет, — попытался найти точку взаимопонимания представитель КМНС в Сахалинской областной думе Алексей Лиманзо. — Но, к сожалению, у нас в области еще не отлажена работа по закреплению промысловых участков для традиционного пользования. Для того чтобы решить этот вопрос, предстоит выходить на федеральный уровень…
* План-схема ставных неводов на заливе, справа — коса Пластун,
где проживают коренные малочисленные народы Севера.
А есть ли основания к переделу прав пользования рыбопромысловых участков? В период приватизации предприятий в 90-х годах национальный колхоз «Восток» вместе с промысловыми участками по закону стал собственностью колхозников.
В хозяйстве, напомним, в основном работали представители КМНС. Все они стали акционерами. А спустя некоторое время колхозники дружно и вполне осознанно, опять же по закону, продали свои ценные бумаги, получили деньги и поступили с ними по своему разумению.
Отсюда вполне резонные вопросы: какие и к кому сейчас могут быть претензии и как их реализовать? Поступить не по закону — у одного отобрать, а другому дать?
Между тем протоколом комиссии по анадромным видам рыб специально для проживающих в Ногликах КМНС был выделен и закреплен участок в Ныйском заливе — от восточного устья реки Тымь до мыса Аге, на удалении от берега до 100 метров. Выходи и лови. Или уловов с выделенного участка уже кому-то не хватает?..
ЗАЛИВУ НАДО ОТДОХНУТЬ
— Иногда даже днем непросто идти по заливу на лодке или катере, того и гляди зацепишь какую-нибудь сеть, — рассказывают рыбаки, — а ночью вообще начинается какой-то кошмар. Сети ставят и в заливе, и в устье, и в протоках…
Получается очень даже интересная картина, и возникают всякого рода вопросы. Например, а кто, собственно, занимается подсчетом улова, выловленного отдельно взятым рыбаком из числа КМНС? Да, есть общая цифра — 300 кг. Но ведь с безменом всех рыбаков не обойти и родовые хозяйства не перемерить. Получается, нет контроля за уловом, а есть лишь улов без контроля?
Да нет, с браконьерством-то соответствующие службы борются: устраивают засады, проводят проверки, рейды. Иногда кого-то ловят, но чаще браконьеры бросают улов и скрываются в темноте. Залив большой, дозоры за каждым деревом не поставишь. Сгонят с одного места — переберутся на другое, только и всего.
— Да здесь самому и браконьерить-то не надо, — говорят рыбаки. — Есть у нас пара-тройка предприятий, которые не имеют ни лодок, ни участков, ни квот. А живут дай бог каждому! Они просто-напросто скупают горбушу у местных рыбаков и запускают в переработку.
Просто все как: одни много и бесконтрольно ловят, другие много и бесконтрольно же покупают и перерабатывают. А потом все удивляются, почему в заливе горбуши нет…
— Самое лучшее, что можно здесь сделать, — это хотя бы лет на пять запретить на законодательном уровне любой вид рыболовства в заливе, — считает Владислав Хуторный. — Надо отдохнуть популяции анадромных рыб — восстановить свою численность в естественных условиях. И основным решением для достижения этой цели, считаю, должно быть введение полного запрета на использование ставных сетей в акватории реки Тымь и Ныйском заливе. Особенно это касается пролива Анучина, где в нерест сети буквально перекрывают от берега до берега путь прохождения горбуши. Необходимо ввести эту запретительную норму в правила рыболовства для Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна, причем для всех без исключения.
Не все, кто рыбачит сегодня в Ныйском, браконьеры. Однако легче от этого ни заливу, ни реке не становится, поскольку здесь в последние годы процветает, по мнению промышленников, не столько явное, сколько скрытое браконьерство, которое при необходимости так просто прикрыть традиционным рыболовством. Не замечать этого все равно что по примеру страуса прятать голову в речной песок. Заливу Ныйский, реке Тымь разве от этого легче?
Сегодня у КМНС есть закон, регламентирующий традиционное рыболовство, есть участок, выделенный под лов горбуши для личных нужд. Осталось лишь, чтобы пришло понимание всей сложности ситуации, сложившейся в Ныйском заливе, и перейти с сетей на закидные невода. Иначе Сахалин потеряет много больше, чем приобретает сейчас, — он потеряет нерестовую реку и залив. А это будет для северян сродни экологической катастрофе.
Источник: